Жернова истории-2 - Страница 107

107

В общем, несмотря на мои личные антипатии к Сталину, помогать придется именно ему, а заодно попробовать подвинуть его немного на иной путь борьбы за власть, нежели тот, что был избран им в моей истории.

Можно, наверное, и еще что-нибудь придумать. Мне очень хотелось оторвать от оппозиции людей, которые способны принести пользу, оставаясь в руководящей верхушке. При всех его заскоках Сокольников, в качестве Цербера, стерегущего сбалансированный бюджет, пригодится как противоядие против загибщиков, жаждущих запустить печатный станок Гознака на полную мощность. Да и Крупскую убрать из этой компании не помешает. Если она сохранит пост секретаря ЦК, то с ее помощью пробить необходимые перемены в вузах, в школе, и в системе низшего и среднего профессионального образования будет проще. Заодно это ослабит ударную силу оппозиции.

Но как эти, поистине наполеоновские замыслы воплотить в жизнь? Тут уж выбирать особо не из чего. Выйти на верхний эшелон партийного руководства я могу только через двух людей — Дзержинского и Троцкого. Троцкий, пожалуй, отпадает — в Политбюро к нему относятся настороженно, да и сам Троцкий мою попытку повлиять на схватку верхов будет воспринимать с подозрением. А вот Дзержинский, если подать ему свои замыслы как чисто хозяйственную программу, позволяющую утереть нос оппозиции, вполне может и проникнуться, и поддержать.

Опять надо садиться и писать — лаконично, ясно, по существу…

Однако что-то мешало мне устроиться поудобнее за письменным столом, взять в руки привычную самописку и, положив перед собой чистые листы бумаги, начать. Уж не обещание ли, данное жене, не ввязываться в большую политику — во всяком случае, не поставив ее в известность? Само по себе доверие между нами настолько ценно, что малейшая угроза его разрушить пугает меня всерьез. Да собственно, что я теряю, посоветовавшись с Лидой? Работа в ЧК и в секретной части ГУВП дает достаточно оснований полагаться на ее умение хранить тайну. Разговор же с ней может быть полезен — глядишь, и сам лучше понимать стану, что хотел сказать.

Вернувшись вместе с женой домой, на Гнездниковский (у себя в Малом Левшинском бываю все реже и реже…), мы первым делом устраиваем ужин. И только закончив мытье посуды, решаюсь приступить к непростому разговору:

— Лида, я тебе обещал, что не буду соваться в политику? Во всяком случае, не посоветовавшись предварительно с тобой. Кажется, сейчас именно такая необходимость и настала.

— Ты что, предвидишь впереди какие-то серьезные неприятности? — в любимых глазах появилась тревога. Все-таки умница она у меня. Не стала упрекать или отговаривать (хотя ведь ей явно не хочется, чтобы я встревал в политические схватки наверху), а сразу уловила, что меня мучает.

— Можно и так сказать, — соглашаюсь с ее постановкой вопроса. — Понимаешь, сейчас дебатируется вопрос о путях индустриализации, без которой не создать материальную базу социализма.

Моя комсомолка, точнее, уже кандидат в члены РКП (б), кивает в ответ — разумеется, сейчас это азы политграмоты.

— На съезде будут даны определенные установки в этом вопросе, — продолжаю свои пояснения, — да и у нас, в ВСНХ, готовятся тезисы к перспективному плану социалистической реконструкции народного хозяйства. Но, похоже, как и в моей истории, тут упускают один важный момент, невнимание к которому может крепко осложнить наши усилия.

— Какой момент? — предсказуемо интересуется Лида.

— Индустриализация может опираться только на процветающее сельское хозяйство. В моей истории об этом вспомнили, но спохватились слишком поздно, и обошлось нам это очень дорого.

— Ты что, — негодует моя собеседница, — наслушался тех, кто призывает помириться с кулаком, а то без этого, дескать, конец рабоче-крестьянскому союзу, и полная гибель всего нашего дела?

— Вот уж с этими — мотаю головой, — мне точно не по пути! Тут дело в другом, — и принимаюсь за разъяснения. Похоже, надо будет обсказать все в деталях, чтобы она меня правильно поняла:

— Начну издалека. Нам нужно обеспечить резкий, прямо-таки взрывной рост промышленности, создать с нуля целые отрасли, которых у нас нет. Для этого придется в короткие сроки построить тысячи новых заводов и фабрик. Почему в короткие, понятно?

— Понятно! — бросает Лида. — Империалисты ждать не будут, когда мы встанем на ноги.

— Хорошо. А что нужно для строительства этих тысяч заводов? Во-первых, обученные кадры рабочих и специалистов, способных справиться с новой техникой. Во-вторых, нужно будет закупить за рубежом массу машин и оборудования, потому что пока мы очень многое самое сделать не в состоянии. И в-третьих, на все это надо найти деньги.

— Да это все ясно! — восклицает моя жена. — А крестьяне-то тут причем?

— Сейчас дойдем и до крестьян, — говорю успокаивающим тоном. — Начнем с первого пункта, с кадров. Их надо обучить, причем желательно заранее. К этому мы уже приступили, и дело лишь за тем, чтобы не останавливаться на полпути и дожать решение вопроса до конца. Дальше же — сплошные проблемы, — и начинаю перечислять:

— Проблема первая: где взять рабочих и специалистов для тысяч новых заводов? Демографические коэффициенты…

— Слушай! — прерывает меня жена. — Ты ведь, наверное, все это не мне одной должен будешь объяснить?

— Разумеется.

— Тогда говори проще! Не щеголяй научными терминами — среди наших партийных кадров далеко не все имеют достаточное образование. Как ты их убедишь в своей правоте? — и она с иронией процитировала чеховскую «Свадьбу»: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном».

107