Жернова истории-2 - Страница 86

— Михаил Васильевич, а как ваша язва?

— К чему вы это? — нахмурился Фрунзе.

— К тому, что с ней шутки не шутят. Надо залечить, во что бы то ни стало.

— С чего бы это такая трогательная забота о моем здоровье? — не скрывая иронии, интересуется нарком.

— Да с того, что очень не хочется, чтобы эта язва вас скрутила, а на ваше место уселся бы какой-нибудь Ворошилов! — буду играть в открытую. — Конечно, Климент Ефремович человек, в общем неплохой, делу партии предан, по житейски неглуп, да и в военном деле кое-что понимает — однако не настолько, чтобы руководить всеми вооруженными силами Республики. А если он, чего доброго, затем повсюду своих друзей-кавалеристов рассадит?

— Ладно, о своей язве я уж как-нибудь сам позабочусь! — машет рукой Михаил Васильевич.

— Так не пойдет! — напираю я. — Не доводите дело до операционного стола! Наркоз — штука коварная. А у меня есть средство, которое с гарантией обеспечит рубцевание язвы. Вот, смотрите. — Достаю из кармана небольшой пакетик из вощеной пергаментной бумаги. — Это средство известно под многими названиями. В Индии его зовут шиладжит, в нашей Средней Азии — мумиё. Средство вовсе не шарлатанское — проверил на себе. Заживление любых ран с его помощью резко ускоряется, и никаких воспалений или нагноений.

Фрунзе недоверчиво смотрит на оплывшую пластину темно-коричневого, почти черного цвета.

— Берите, не бойтесь! — Сую бумажку с мумиё ему в руки. — Растворяете кусочек этого вещества размером со спичечную головку в половине стакана кипяченой воды комнатной температуры и выпиваете на ночь. Можно запить молоком. Курс лечения — две недели, неделя перерыва, и еще две недели. Вот, тут листочек с инструкцией по применению.

Потратив еще несколько минут на уговоры, вырываю, наконец, у Фрунзе обещание непременно испробовать это средство.

— Специально за ним человека в Лондон гонял! — говорю напоследок. — Не хочется, чтобы все труды зря пропали. Не манкируйте своим здоровьем, прошу вас!

Мы попрощались по второму разу. Покидая кабинет наркомвоенмора, чувствую себя, как выжатый лимон. Да, нелегко даются разговоры с такими фигурами! А дальше… Дальнейшее будет зависеть уже не от меня. Мне припомнилось, что в известной мне истории язва у Фрунзе и так зарубцевалась, а источником болей, который принимались за приступы язвенной болезни, и которые привели его на операционный стол, оказался перитонит. Но, может быть, прием мумиё сумеет предотвратить развитие перитонита? Оставалось только надеяться.

Глава 19. «Ну, а если пуст карман…»

Сегодня утром на работе читаю свежую «Правду». Так, что тут интересного? Дежурная передовица ко дню рождения В.И.Ленина. Да, сегодня же 22 апреля! Быстро пробегаю глазами: никаких новых политических установок не видно. Однако, рука Николая Ивановича чувствуется — явный упор на благодетельность ленинской новой экономической политики. А вот публикацию выступления В.В.Куйбышева на первом заседании коллегии только что образованного Всесоюзного комитета по стандартизации при СТО СССР читаю более внимательно. Первое впечатление — «чешет, как по писаному». Почему именно такое впечатление? Да потому, что то и дело вылавливаю в речи главы нового комитета слегка измененные пассажи из своей собственной записки о стандартизации. О! Оказывается, более месяца назад, пока я был еще на сборах, СССР присоединился к Международной метрической конвенции. Что же, могу себя поздравить — в этом времени и создание комитета по стандартизации, и присоединение к метрической конвенции произошли примерно на полгода раньше. Пустячок, конечно, а приятно. Да и замах на работы по стандартизации у новоиспеченного комитета более солидный, чем было там. Смею надеяться — тоже с моей подачи.

Однако нынче мне не до стандартов. Нынче у нас аврал — нужно успеть закруглить все вопросы по подготовке кадров для народного хозяйства, которые надо выкатить на предстоящую партконференцию, а затем и на Пленум ЦК. Всю последнюю неделю почти только этим и занимаюсь. Грех жаловаться — коллегия в комитете по трудовым резервам подобралась солидная, и из нее можно соорудить неплохой таран, способный сносить различные бюрократические преграды. Как же: в коллегии состоит член Политбюро (Троцкий), да и нарком просвещения Луначарский — тоже величина немалая. А еще в коллегии состоит один из четырех секретарей ЦК. В текущей истории на прошедшем XIII съезде в результате хитросплетения внутрипартийных интриг Надежда Константиновна Крупская неожиданно заполучила этот пост и теперь отвечает за политпропаганду, курируя работу отдела пропаганды ЦК, Главполитпросвета (который сама и возглавляет) и партийной печати. Хотя, должен заметить, большинство практических вопросов сначала приходится прорабатывать не с этими фигурами, а в основном с представителями Наркомтруда и ВЦСПС. Зато когда выработанные решения надо пробивать, вот тут приходится пускать вход тяжелую артиллерию.

Поначалу мои отношения с Крупской выстраивались непросто. Меня настораживало ее чересчур рьяное отношению к соблюдению идеологической чистоты в воспитании подрастающего поколения, вплоть до кампании изъятия из школьных библиотек «подозрительной» классики и даже вполне невинных детских сказок, вроде «Аленького цветочка». Хотя, с другой стороны, ее усилия по поддержке детских домов, обеспечению воспитания детей с дефектами здоровья, по развитию школьного самоуправления и пионерского движения нельзя было не приветствовать (кстати, она не считала нужным стыдливо замалчивать родство пионерского движения со скаутским). Надежда Константиновна же, давно знакомая с Осецким по годам эмиграции, разумеется, никак не могла забыть мою (то есть Осецкого, конечно же) размолвку с Ильичем в 1912 году.